...над гнездом...

И  СУВЕРЕНИТЕТ РОССИИ

ПЕРЕПОСТ : от  karpets         
                                      
Сюжет разразившегося только что скандала в связи с т.н. «делом историков» в подробном пересказе не нуждается. Вышедшее первым изданием еще в 2005 году и тогда же получившее все соответствующие грифы и рекомендации УМО (комиссии из деканов 60 исторических факультетов российских ВУЗов), распространившееся по стране учебное пособие профессоров МГУ А.С.Барсенкова и А.И.Вдовина «История России 1917-2009 гг.» (в первом изд. соотв. 2005 г.) внезапно – 21 июня с.г. было подвергнуто критике в статье Зои Световой «Специфическая история. Учебник как пособие по ксенофобии» в журнале The New Times. Основными обвинениями были «оправдание действий Сталина» в 1937 году (цитирование высказывания В.М.Молотова «Мы обязаны 37-му году тем, что у нас во время войны не было пятой колонны» и др.), а также «еврейский вопрос» – авторы, как выразился цитируемый Зоей Световой некто Анатолий Голубовский «старательно подсчитывали доли евреев во власти, среди деятелей науки и культуры, а также их пропорциональное соотношение с общей численностью населения России». Другой комментатор – Никита Соколов (также цитируемый в той же статье) - приписал в связи с этим Барсенкову и Вдовину «одну из распространенных националистических версий, которые до сих пор в учебники не попадали, о том, что большевистская власть – это еврейская диктатура и что это нечто подобное внешней оккупации». Обратим внимание: ничего подобного в учебнике не утверждается. Авторы только приводят статистические данные – да, конечно, те, которые раньше в учебные пособия не попадали, но в литературе фигурировали устойчиво, уже давным-давно ни для кого не являясь секретом. Даже А.И.Солженицын в книге «Двести лет вместе», а «с еврейской стороны» О.В.Будницкий («Российские евреи между красными и белыми. 1917-1920»), приводя те же самые цифры, сильно запоздали с тем, что печаталось в свое время в эмиграции и «Самиздате».

 Отличие Барсенкова и Вдовина от того же Солженицына (не говоря уже о старых «белых» авторах и даже представителей писательской «русской партии» 70-х-начала 80-х) в том, что они люди принципиально «системные» – сугубо «советского воспитания», академическо-«ваковской» среды (со всеми ее достоинствами и недостатками), принципиально светские, особо не «отягощенные» «религиозными предрассудками» и т.д. Иными словами, из них невозможно сделать «маргиналов», ибо это и есть современная российская научная среда, ее «самое само», достаточно конформистское и сверхосторожное ее ядро. А значит… Далее весь комплекс «страхов и ужасов», ночных кошмаров либеральной интеллигенции, легко переходящих в необоримую жажду уничтожения инако- (по отношению к себе) мыслящих. Особу тревогу вызывало то, что, как сообщала Зоя Светова, «по информации завкафедрой истории Института переподготовки и повышения квалификации МГУ профессора Анатолия Уткина, это учебное пособие востребовано в «элитных вузах» – Академиях ФСБ и МВД и других». 

 «В данном случае речь идет о чем-то значительно большем, нежели простом осуждении учебника за то, что они высказывают “крамольные” и “неполиткорректные” мысли,  – говорится в редакционном комментарии агентства Regnum. – На карту, ни много, ни мало поставлено будущее исторической науки в России, так как это будущее абсолютно немыслимо без свободы исследования и суждений, без возможности для любого историка открыто формулировать и защищать свою позицию. Сванидзе и те, кого он призвал себе на помощь, считают, что свобода слова должна существовать только для них, а не для их идейных и политических оппонентов. Монополия на свободу слова на наших глазах превращается в моральный погром и политическую инквизицию». 

«И эти люди», как в старом скабрезном анекдоте, еще осуждают «совок»…

 Безчестность и отвратительность всей этой истории настолько очевидна, что в пользу историков высказываются объективные люди совершенно вне зависимости от собственного происхождения и пристрастий. Вот, например, что сказал известный журналист, эрудит, политический консультант Анатолий Вассерман: «Многолетний опыт доказывает: если Сванидзе кого-то обвиняет, то тот, кого он обвиняет, прав с вероятностью до 99,9%. В данном случае Сванидзе пытается поставить под сомнение учебник, написанный на основе надежных, многократно проверенных документов, которые не подвергались сомнению никем, кроме очевидным образом заинтересованных лиц <…> Если Сванидзе пытается их оспорить, то он, несомненно, заслуживает внимания всей комиссии по борьбе с фальсификацией истории, членом которой он является в качестве наглядного пособия».

 В редакционном комментарии агентства Regnum далее говорится: «Недобросовестно, избирательно, скандально концентрируя внимание на присутствующих в учебном пособии штрихах к этническим аспектам советской истории, Сванидзе привлек к травле ученых ряд должностных лиц Чечни. Юридически сомнительная перспектива рассмотрения этого дела в суде г.Грозный вкупе с откровенно трусливой и предательской позицией декана исторического факультета МГУ им. М.В.Ломоносова профессора Карпова, некогда сказавшего много букв о корпоративной солидарности, а сейчас с ходу заявившего о “неправоте” своих сотрудников, возымели свое действие – историков, по сути, вынудили отказаться от своих слов и извиниться. Ясно, что такая публичная казнь не имеет ничего общего с научной дискуссией и моралью. Понимают ли пришедшие на помощь Сванидзе чеченские правозащитники и юристы, что их самым банальным образом использовали и что они стали исполнителями воли тех, кто сегодня намерен расправиться с исторический наукой в России, а вчера расправились с гражданским миром в России, растравляя кровавый внутричеченский конфликт?».

 Позиция уполномоченного по правам человека Чеченской республики г.Нухажиева, а конкретно его абсолютная солидарность с представителями транснационального лобби в Москве, на самом деле находится в противоречии с хорошо известными неоднократно произносимыми словами Рамзана Хаджи Кадырова о том, что московские либералы являются врагами его народа и врагами целостности России. Кадыров не может не знать и не понимать, что в начале 90-х те же самые люди, разрушители сначала Российской империи, а потом и Советского Союза, очень умело «перевели стрелки» на чеченцев и вообще кавказцев и мусульман, спровоцировав вражду и ненависть, которых можно было не допустить. Это называется «разделяй и властвуй».

 В связи с происшедшим очень хорошо видно, как и каким образом осуществляется реальная власть в сегодняшней РФ и, более того, кому она на самом деле принадлежит. В статье с характерным названием «Разделение труда» «внимательный читатель», как он сам себя именует, Максим Удалов разъясняет механизм осуществления этой власти. Лица, «оппозиционно настроенные по отношению к Администрации» (вот уже почти год, как учебник Барсенкова и Вдовина усиленно «поливали» в среде, близкой к «Солидарности», «каспаровскому кругу» и проч. – В.К.) «сами не побежали в прокуратуру с заявлением». Вместо этого они донесли на учебник «человеку сомнительной компетентности, работающему на администрацию РФ» и уже именно этот человек обратился в прокуратуру, Общественную палату и проч., а также «адресно информировал об учебнике представителей Администрации на территории, где законодательство РФ де-факто не действует». И далее М.Удалов делает очень точный вывод: «Это – наглядное изображение режима, существующего в Российской Федерации. Не власти, а режима как использования и применения власти. На рассмотренном примере видно, что режим этот осуществляется некоторой кликой, в которую входят люди, объединенные отрицанием права русских на этническую мотивацию поведения; различия в «политических убеждениях» и положении относительно Администрации здесь второстепенны и служат, скорее, разделению труда, нежели чему-либо еще».

Вывод крайне важен. У «тех, кто во власти» и «тех, кто против власти», – «разделение труда» в рамках одной властной корпорации, к которой принадлежат т.н. «интеллигентные люди» как внутри «этой страны», так и вне ее. Российская политика определяется не в России. Вспомним, в августе 2008 г. российское наступление в поддержку народа Южной Осетии было остановлено «планом Саркози-Медведева». Позже важнейшие политические решения принимались после встречи российской администрации с Президентом США. С известной долей приближения сегодня вообще можно говорить, что российской территорией управляет режим Обамы-Саркози-Медведева (последней преградой для его полного установления пока что остается остается Путин – отсюда вся эта либеральная антипутинская истерия). Разумеется, президенты – далеко не окончательная инстанция. И, похоже, решения действительно властных инстанций уже приняты.

«Дело историков» – лишь повод показать русским «место в этой стране». Не случайно его хронологическое совпадение с только что прошедшим под патронажем Дмитрия Медведева «Мировом политическом форуме» в Ярославле, «коронным номером» которого явилось выступление – в присутствии самого Медведева и Генерального секретаря НАТО Андреса Фога Расмуссена – председателя правления Института современного развития (ИНСОР), попечительский совет которого возглавляет президент, Игоря Юргенса, по словам которого Россия должна войти в Североатлантический альянс.

«Любое участие в международной организации – это передача этой организации части своего национального суверенитета. Нужно ли это России? Сомневаюсь», – уже отреагировал на выступление Юргенса постоянный представитель России при НАТО Дмитрий Рогозин, совершенно очевидно, «не человек ИНСОРа».

Тем временем, как указывает германская газета Der Spiegel (перевод ИноСМИ), вступление России в НАТО «это революционный прорыв и, очевидно, что он получил благословение президента Дмитрия Медведева: в стратегическом документе, подготовленном близкими к Кремлю экспертами, России рекомендуется вступить в НАТО. Однако, это предложение наталкивается на сопротивление внутри правящей элиты». Представителям  такого сопротивления надобно показать, «кто хозяин»

Совершенно очевидно, что вступление в НАТО – это войска Альянса на территории РФ, которые, в числе прочего, будут иметь и полицейские функции подавления сопротивления. Которое в ходе «дела историков» «мировое сообщество» «пробуют на зуб» и, похоже, в рамках «научного сообщества» такого сопротивлениия не получают. Законопослушность, долготерпение русско-советских людей играет уже против них. Против нас, точнее.

 Действия Сванидзе – это пробный камень. Один из.

 Но когда на русскую землю действительно во всей своей красе придет оккупант, все перевернется. Как в 1612, как в 1812, как в 1941. 

http://www.rusimperia.info/catalog/911.html 

Александр Койре
Философская эволюция Мартина Хайдеггера

Между тем ясно, что в этой adaequatio или convenientia таких несхожих сущностей, как intellectus и res, т. е. знания, или суждения, и его объекта, речь не может идти ни о тождественности, ни даже о подобии (образ и оригинал) между “психическим” или имманентным субъекту “содержанием” и “реальным”, или “трансцендентным”, объектом^[7]. Злоключения теории познания на протяжении двух тысяч лет показывают нам, что на этом пути нет выхода.

Оставим теперь теории в стороне. Перенесемся в ситуацию суждения, самого познания. Познание истинно, т. е. является познанием, поскольку оно представляет нам вещь такой, как она есть; другими словами, в познании сама вещь представляется и раскрывается нам такой, как она есть. Дело не в том, что представления связываются или сравниваются между собой, а в том, что они сравниваются с реальным объектом. Утверждение метит вещь, выносится о вещи, а не о содержании сознания; оно хочет нам сказать о вещи то, что она есть, показать нам ее такой, как она есть. Утверждение истинно, когда оно действительно таково, т. е. когда утверждение подтверждается (bewährt) актом познания, например, когда в восприятии объект, отмеченный высказыванием, представляется самим собой и показывается той вещью, которая была намечена, и поистине таковой, какой она была намечена^[8]. Именно в этом представлении вещи посредством суждения (утверждения), в представлении, которое нам дает вещь таковой, какая она есть, и состоит adaequatio, истина, суждения. Связь суждения — и более широко — intellectus’а — с вещью является полностью связью suigeneris^[9]. Суждение (утверждение) метит вещь; М. Хайдеггер формулирует это, говоря, что оно есть “бытие к сущему” (Sein zum Seienden), и свойственная ему функция состоит в том, чтобы показать нам вещь, открыть (entdecken) ее нам и из сокрытого (для нас) в ее прошедшем сделать ее доступной нам, явной, рас-крытой. Истина утверждения в том, чтобы быть рас-крывающей. Познать — значит быть рас-крывающим по отношению к вещи (к реальной вещи, к сущему).

Именно во встрече “рас-крытия” с “рас-крытым бытием” или с бытием в “поставе раскрытия” (mise-а-découvert), реализуется для нас первофеномен истины. Феномен, который, согласно М. Хайдегеру, имели в виду уже греки, когда они описывали первофеномен истины посредством понятия alhqeia, “непотаенность” (Unverborgenheit). LogoV, который говорит о том, каковы вещи, извлекает их из их потаенного, сокрытого бытия, рас-крывает, раз-облачает, обнаруживает их.

Процесс “рас-крытия” и “рас-крытое бытие” предполагает, что вещи (реальные существа, сущие) по сути рас-крываемы^[10], а также — и даже по преимуществу — что кто-то их действительно рас-крывает. В действительности, если бы никто их не рас-крывал, то они оставались бы “скрытыми”, “потаенными”, “затуманенными” в самих себе. Таким образом, необходимо, чтобы существовал “разоблачитель”, существо (сущее), строение и способ бытия которого как раз и позволяли бы ему выполнять эту функцию. В этом заключается существенное условие возможности истины, её местопребывание. Итак, единственное существо capax veritas^[11], т. е. единственное известное мне существо (сущее), которое, по самой своей сущности, было бы “рас-крывающим” — это я сам, или, точнее, человек или, еще точнее, сущее, реализующее основную структуру, — осуществленную в человеке, — которую М. Хайдеггер называет Dasein ^[12]. Таким образом, основным условием истины является существование Dasein.

М. Хайдеггер говорит нам также: “истина” обладает двумя аспектами — “рас-крытие” и “рас-крытое бытие”. Но эта вторая “истина”, истина вещей, предполагает первую, “истину” Dasein. Таким образом, то, что рас-крыто, является “истинным” только в производном (вторичном) смысле. “Истинным” в исходном и первоначальном смысле понятия является Dasein, “рас-крывающее”, но не “рас-крытое”. Поскольку — и здесь мы не должны позволить себя обмануть выражению — Dasein рас-крывает не пред-существующую истину. Как раз наоборот. Именно в самом этом рас-крытии конституируется истина; именно в своем рас-крывающем бытии основывает ее Dasein. Таким образом, оно истинно в наиболее строгом и абсолютном смысле слова ^[13].

Анализ основной структуры Dasein требовал бы изложения всей философии М. Хайдеггера, чего мы очевидно не можем здесь сделать ^[14]. Необходимо, однако, знать, что Dasein не является вещью, res, и даже res cogitans ^[15]. Ничто, согласно М. Хайдеггеру, не было столь гибельным для философии, как всеобщее использование этой категории — res — для изучения различных существ (сущих); ничто так сильно не маскировало существенную противоположность различных сущих и способов их существования. Вещь — res — есть то, что она есть. Она, так сказать, замкнута в самой себе и безразлична ко всему остальному. Dasein, напротив, является по своей сути бытием в связи, бытием, которое соотносится с другой вещью, бытием (сущим), существование которого заключается в стремлении к другой вещи, в направленности на другую вещь. Его бытие является, как говорит М. Хайдеггер, “бытием к сущему”, ein Sein zum Seienden ^[16].

Dasein находится в связи не только с другими сущими; оно также находится в связи и с самим собой. Здесь мы можем уточнить природу этой “связи”. Dasein является существенно озабоченным самим собой, своим собственным бытием, которое постоянно “в игре” для него. Эта связь с самим собой настолько фундаментальна для Dasein, что М. Хайдеггер, не колеблясь, говорит, что его сущность составляет “забота”. Именно потому, что Dasein по сути является “заботой”, его связи с другими сущими будут, говоря в целом, способами “заботиться о” (besorgen); это значит, что в своем нуждающемся и заботящемся существовании Dasein будет заботиться об огромном количестве вещей, “касающихся его, т. е. его собственного бытия”^[17]. Поэтому и “сущие”, т. е. вещи, представляются ему прежде всего и изначально не такими, какие они есть сами по себе, но как относящиеся к нему, к его нуждам, к его деятельности. Вещи, прежде чем стать вещами (Ding), являются практическим инструментом (Zeug); они являются для нас zuhanden (подручными), а не vorhanden (наличными), объективно данными ^[18].