az118 | Entries tagged with рюген

Оригинал взят у

ulmerugв Копье II-IIIв.в. из окрестностей Рюгена и... знаки Рюриковичей?

Перед нами наконечник парадного копья II-III веков нашей эры, обнаруженный в местечке Medow (50 км от острова Рюген) и опубликованный немецким ученым У.Шокнехтом.

Нетрудно заметить на нем знаки из круга изображений, связанных с так называемыми двузубцами и трезубцами - символом рода русского.

Прямая аналогия этому варианту символа обнаруживается и в Поднепровье VI-VIIIв.в., и в более поздних знаках Рюриковичей:

Стоит отметить, что символы на наконечнике копья не являются чем-то эксклюзивным для южнобалтийского побережья: К.Шухардт, к примеру, упоминал изображения "двузубцев" и "тризубцев" еще на вещах рубежа нашей эры из данного региона.

А ведь есть и схожие "сарматские знаки", и причерноморский комплекс символов, и изображения с территории салтовской культуры, и находки из Пруссии...

Как объяснить все эти многочисленные факты?
Очевидно, наиболее удачной будет гипотеза, учитывающая весь комплекс имеющихся данных, включая археологию, письменные источники и проч.

______________________________________

Еще одним обладателем легендарного атрибута трезубца в шумеро–аккадской мифологии выступает Ишкур (Адад) – бог грома, бури и ветра, сын бога неба Ану. Также ему были подвластны и водные стихии, такие как наводнения и плодородные дожди. Один из эпитетов этого бога – «Господин плотины небес» [2].
...

Одним из примечательных обладателей знака–трезубца является древнее Боспорское царство в Северном Причерноморье. Боспорские цари использовали в качестве знака царской собственности изображение трезубца еще в III веке до н.э. Выбор этого символа в качестве царского знака мотивировался происхождением царей Боспора от Посейдона (по линии мифического героя Евмолпа, сына Посейдона). Первым обладателем знака трезубца в Боспорском царстве (в виде клейма на черепице) был царь Спарток III.
...
В Боспорском царстве наблюдается трансформация предметного знака трезубца в стилизованный символ, уже отвлеченный от его исходного смыслового содержания, а имеющий значение символа родовой принадлежности, своеобразного родового знака аристократии. Наиболее подходящим для характеристики такого назначения символа является древнетюркское понятие «тамга».
...Как правило, потомок определённого рода заимствовал тамгу своего предка и немного видоизменял её по форме или добавлял к основному знаку какой–либо дополнительный элемент (например, к настоящему времени выявлено около 200 разновидностей знака трезубца, существовоавших в древней Руси). Таким образом, когда первобытный род разделялся на общины и семьи, то родовые эмблемы превращались в семейные, а позже в личные. Но все это внутриродовое разнообразие символов основывалось на исходном знаке, который являлся базисом. И эта исходная базовая тамга служила родовым знаком, отличавшим данный род от других, и свидетельствовала о том, что носители этого знака имели общее происхождение. Некоторые исследователи считают, что изначально тамга отображала не только родовой этнический смысл, но и смысл географический, то есть носители одной тамги являлись земляками, имеющими общую родину.

Именно таким тамгаобразным знаком и становится трезубец в Боспорском царстве (возможно, под влиянием сарматов).

Этот знак известен в Танаисе в середине II – середине III в. н.э. Он же вырезан на мраморном пьедестале из Херсонеса. Изображения «триденсов» преобладают в скоплении тамгообразных знаков на плите перекрытия из Львиного кургана. Разновидность этой тамги-Трезубца встречается как в середине I – середине II в. н.э. на Кубани так и в середине II – середине III в. н.э. на территории Западного и Центрального Крыма]. При этом следует отметить любопытный факт, что этот знак-тамга встречается уже в VIII вв. до н.э. на кирпичах в Хорезме [11].

В начале сарматского периода истории Боспора произошло соединение боспорской и сарматской традиций в образовании тамгообразных родовых знаков («гербов») боспорских царей. Нижняя (династическая) часть своим происхождением обязана изображению трезубца — одного из древних символов боспорских династий, а верхние (именные) части этих гербов коренятся в именных сарматских эмблемах, занесенных на территорию Боспора сарматами [12].

Одними из носителей знака трезубца являлись династические представители варяжского рода Рюриковичей. Первоначально, как утверждают исследователи, княжеским знаком Рюрика, Игоря и Святослава был двузубец, но по линии Владимира это был уже трезубец (о симбиозе символики двузубца и трезубца мы уже упоминали выше, применительно к древней шумерской цивилизации. Такое же сочетание символики двузубца и трезубца наблюдается и в боспорской традиции; при этом, что любопытно, в изображениях обеих групп главной схемой служит двузубец).

http://megamatrix.ru/simbol/trid/trident.htm

«Зарождение древнейшей русской геральдики относится к концу IX в., когда о трезубце, вторичном по отношению к двузубцу, речи еще не было. Следовательно, искать корни древнерусской геральдики следует в знаковых системах IX в., основанных на фигуре двузубца. Однако ни в Скандинавии, ни в Западной Европе знаковые системы VIII–IX вв., в основе которых находилась бы фигура двузубца, мне не известны. Таким образом, социально-престижный изобразительный символ в виде двузубца не был принесен первым династом из-за моря, а появился уже в Восточной Европе.
Поиски истоков двузубца Рюриковичей среди знаков Боспорского царства первой четверти I тысячелетия н. э. и знаков на подвесках середины I тысячелетия н.э. представляются мне некорректными по хронологическим причинам: те и другие бытовали на несколько столетий раньше знаков Рюриковичей, и связующие звенья между ними отсутствуют. По хронологическим же причинам представляются некорректными поиски истоков для древнейшей русской геральдики среди золотоордынских тамгообразных знаков: знаки, зафиксированные на монетах Орды, становятся известны на Руси на несколько столетий позднее появления знаков Рюриковичей. Таким образом, большинство известных знаковых систем Восточной Европы нельзя рассматривать в качестве исходных для системы социально-престижных изобразительных символов князей Рюрикова дома. Единственным исключением остается Хазарский каганат. Среди граффити Хазарии VIII–IX вв. серийно представлены простые двузубцы, сходные с древнейшими русскими княжескими знаками. Поэтому я не исключаю, что тип социально-престижного изобразительного символа в форме двузубца был заимствован основателем династии Рюриковичей именно от Хазарского каганата. В свете давно отмеченного; здесь же основная историография) заимствования Русью от Хазар титула правителя («хакан») в таком предположении нет ничего невероятного. Правда, титул «хакан» известен у «росов» с конца 830-х гг. (Древняя Русь, 1999: 288-290), так что заимствование титула и социально-престижного изобразительного символа вряд ли произошли одновременно: первое из этих заимствований по крайней мере на четверть века опередило второе. Пока не удается проследить ни истоки появления у хазар изобразительного символа в форме двузубца, ни какие-либо хронологические закономерности (и, тем более, генеалогические правила) в изменении знаков Хазарии. Однако эти сюжеты уже выходят за пределы темы доклада»

Причина побудившия «скандинавских находников» довольно быстро заимствовать хазарский (тюркский) титул, геральдический знак и ряд других атрибутов власти тема сама по себе интересная и достойная отдельного исследования, поэтому касаться ее мы не будем. Остановимся лишь на замечании Белецкого указавшего, что ему не удалось проследить « ни истоки появления у хазар изобразительного символа в форме двузубца, ни какие-либо хронологические закономерности (и, тем более, генеалогические правила) в изменении знаков Хазарии» Дело в том, что еще в 2001 году в своей книге «Знаки-тамги ираноязычных народов древности и раннего средневековья» С.А. Яценко высказал предположения, что тамгообразные знаки Территорий Хазарского каганата в большинстве своем относятся к иранской, а не тюркской традиции и связаны прежде всего с аланским населением каганата, у которого они ассоциировались с символами верховной власти – тамгами правящих родов. Словом определенную преемственность от боспорских царей, значительную часть которых составляли выходцы из сармато-аланской среды, до геральдических знаков аланского населения Хазарии проследить все таки можно. Но в общем то, не о том идет речь, для нашего исследования достаточно знать, что первым геральдическим знаком династии рюриковичей был не «трезубец», а «двузубец» почти в неизменном виде изображавшийся на самых разных категориях вещей вплоть до вокняжения на киевском престоле сына Святослава Игоревича, Владимира I Святославовича.

http://www.gerodot.ru/viewtopic.php?f=3&t=14296

Широко представлена традиция трезубца и в средневековой Европе.

В частности, символика трезубца в виде атрибутики и знаков на монетах засвидетельствована у франкских, англосаксонских, чешских королей.

Илл. Знак трезубца на шапке Сигиберта I (1) и посохе Дагоберта I (2) - франкских королей из династии Меровингов. Жезл в виде трезубца (аналог геральдической лилии франков) принца Уэльского Эдуарда Вудстока (3)

Илл. Знаки трезубца на монетах Меровингов (с нумизматического сайта www.cgb.fr). У знака (3) имеется определенное сходство с Тарак -тамгой рода Гиреев (см. ниже) и знаками Боспорского царства.

http://megamatrix.ru/simbol/trid/trident.htm

p.s.

была все же инфильтрация сарматов в южно-балтийский ареал и Скандинавию с II-I вв. до н.э.
тесная связь северного Причерноморья (а стало быть и Алтая) с Балтикой с раннего латена до раннего средневековья.

ПЕРЕПОСТ с oldrus

Недалеко от города Гарц на Рюгене находится озеро, рядом с которым в стародавние времена стоял замок языческих королей. Когда этот замок много лет назад был взят и разрушен христианами, там остался жить старый языческий король, который был очень богат, но настолько жаден, что всегда возлежал рядом со своими сокровищами из золота и драгоценных камней, накопленными в огромном зале глубокого подземелья. После того, как христиане разорили замок, он так и остался погребённым внизу, и должен был умереть жалкой голодной смертью. Но его душа не смогла удалиться от земных благ, и король превратился в чёрного пса, который день и ночь сторожил груды золота. Иногда его видели и в человеческом обличье, когда он в кольчуге и в шлеме скакал на белом коне через город и озеро. Изредка вместо шлема на его голове была золотая корона. Другие же встречали его ночью в лесу близ Гарца по пути в Позериц, одетого в чёрную вязаную шапку и с белым посохом в руке.

Многими годами позже в городе Берген на Рюгене правил король, у которого была прекрасная дочь по имени Сванвита. К ней приезжали свататься многие чужеземные принцы. Но она всех отвергала, кроме датского принца Петера, который был красивым и статным мужчиной, и очень ей понравился. Так они обручились, и вскоре должна была состояться свадьба. Это очень разозлило польского принца, который тоже хотел стать её женихом, и, потому как он был коварного нрава, то начал распространять среди людей слухи, будто бы принцесса вела распутную жизнь и однажды провела ночь вместе с ним. Он рассказывал это настолько правдоподобно, что все ему поверили. Женихи уехали прочь, и вместе с ними датский принц, который больше не хотел даже слышать о помолвке. В конце концов, история дошла до короля, который поверил ей так же, как и остальные. Он был вне себя от гнева и заточил принцессу в мрачную башню, подальше от своих глаз.

В этой башне принцесса провела больше трёх лет, напрасно горюя и думая о том, как доказать отцу свою невиновность. Тут и началась история про старого языческого короля, потому что у чистой и юной девы хватило храбрости в Иванову ночь (Летнее солнцестояние – прим.), после полуночи нагишом взобраться на крепостной вал у озера и бродить там до тех пор, пока она не наткнулась прямо на то место, на котором после разрушения замка осталась засыпанная дверь и лестница, ведущая в подземелье с сокровищами старого короля. Она спустилась туда и набрала столько золота и драгоценных камней, сколько смогла унести, и с рассветом вернулась назад. То, что она сама не осилила, ей помог старый король. И она получила столько добра, что его хватило бы на всю жизнь. Но она не должна была за всё это время оглядываться назад или произнести хоть одно-единственное слово, иначе погибла бы. То же самое произошло бы с ней, если она не была бы целомудренной девой.

Между тем, старый король явился принцессе Сванвите в её одиночной темнице, и они замыслили план, как доказать её отцу и всему миру, что она чиста и невинна и что их обманул коварный поляк. Она попросила короля исполнить задуманное, и чтобы он её так же вывел. Тот согласился.

Когда спустя некоторое время снова наступила Иванова ночь, принцесса отправилась из Бергена в Гарц, и как только часы на церковной колокольне пробили полночь, она скинула с себя одежду и взошла на крепостной вал, по которому принялась ходить взад-вперёд с веточкой зверобоя, которую она взяла с собой. Не долго пришлось ей так бродить, и вскоре принцесса скользнула вниз, попав в огромный зал, где горели тысячи огней, отчего там было светлее, чем в самый ясный полдень. Стены зала были отделаны мрамором и украшены алмазными зеркалами, повсюду лежали груды серебра, золота и драгоценных камней. В заднем углу восседал король, который охранял все эти сокровища. Это был маленький серый человечек, который кивнул принцессе, чтобы приободрить её. Но она и не боялась, поприветствовав короля легким жестом руки. И вдруг появилось огромное множество богато одетых слуг и служанок. Они стали наполнять её руки золотом и драгоценностями. И как только принцесса получила достаточно, она отправилась в обратный путь, а слуги со служанками последовали за нею. Так она поднялась на много ступенек, как вдруг решила оглянуться, чтобы посмотреть, идут ли всё ещё сопровождавшие с сокровищами за ней. Но тут случилась беда: старый король неожиданно обратился в огромного чёрного пса, который с разверзнутой пастью и горящими глазами ринулся к принцессе. От страха она воскликнула: «О, Господи!» И в тот же миг с громким ударом захлопнулась дверь, обрушилась лестница и принцесса упала вниз, в подземелье, в котором внезапно погасли огни. И вот многие века сидит она там, чтобы помогать старому языческому королю оберегать его сокровища.

Она сможет освободиться только тогда, когда какой-нибудь чистый и неженатый юноша отважится в Иванову ночь спуститься в подземелье тем же способом, что и принцесса. Он должен трижды поклониться перед ней, поцеловать, и, взяв за руку, вывести наверх. При этом нельзя произносить ни единого слова. Кто выведет так принцессу, тот станет её суженым и обретёт столь много сокровищ, что за них можно будет купить целое королевство.

Уже многие пробовали совершить этот поступок, но никто ещё не смог возвратиться. Поговаривают, что старый чёрный пёс, наверное, так ужасен, что все, кто его видят, вскрикивают от страха. Последний раз, лет тридцать или сорок назад, в том подземелье исчез сын сапожника.

Перевод с немецкого.
Источник: Temme J.D.H. Die Volkssagen von Pommern und Rügen. – Berlin, 1840. – S. 244-247.