о глазах и ушах. опять

[az118]

Женщины любят перетягивать одеяло на себя.
отсюда все без-образия.

Потому что уши - орган пассивного и,
стало быть, женского восприятия, не
дающий объемной перспективы, поскольку
сама женщина есть и объем, и перспектива.
Любая иная перспектива для женщины вторична.

Мужчина же ушами видит.
Для него уши - дополнение к глазам.
Свои уши - к своим глазам.
Женские - к женским.

Женские глаза и уши и сама женщина -
дополнение мужчины, который сам есть
творец своей перспективы, где слово,
образ и  вещь суть одно.

Такая целостность, сосредоточенная в мгновении,
есть бытие, но не сущее, и характерна для Золотого Века
Высокой Архаики - эпохи великой магии - царства Крона,
рождавшей из объемного мгновения женщины оперативное
мгновение царя-мага, развертывающего перспективу реальности,
единой и для него, и для царицы-жрицы. Ведь Крон, Корона и Крона
Древа реальности означают Венец и находятся вне времени,
будучи его истоком и обрамлением.
Эон Духа.

Отделение слова и образа от вещи - гибель Крона
и наступление классики с резким акцентом на прошлом
и активной компенсацией его утраты при появлении
ожиданий будущего, т.е. падение во время, что ведет к
необходимости совмещения трех времен в со-временности.
Т.о., классика - это современность, или модерн, развитие
которого переносит акцент с прошлого на будущее,
уже не просто ожидаемого, но проектируемого
и созидаемого царства Зевса с корпорацией
жрецов, взявших на себя женскую функцию,
но исполняемую мужскими средствами -
жрец слышит глазами.

Развертывание классики-модерна вызывает
распад единства уже слова и образа, что ведет к 
распаду самого времени, и современность перестает
быть современностью - модерн сменяется постмодерном,
где все дергаются и барахтаются и ничего уже не стоит.
кроме об-амы.